Война глазами ребенка: «Еды не было, одежды не было, все было по талонам»

Активная общественница и поэтесса рассказала, что были добрые воспоминания

Эмилия Миненкова поделилась с корреспондентом «Pro Города» историей о том, каково было в это время детям. Она рассказала историю собственной семьи, с какими трудностями приходилось сталкиваться в то время, и как все-таки удалось пережить это непростое время.

В этой части воспоминаний мы расскажем вам от имении Эмилии Константиновны историю о том, как непросто жилось во время войны. Первую часть читайте тут: йошкаролинка рассказала о проводах отца на фронт.

– Очень тяжело было жить, конечно. Тем более на севере, мы были оторванные от всех. Вскоре мы переехали в Усть-Ишим. Там жила наша бабушка по отцу, Гликерия Яковлевна. Оказалось, что у нас очень большая семья. Очень много детей. Так и жили все вместе, двоюродные братья и сестры. 

– В то время все исчезало с прилавков. Уже не было одежды, не было еды, уже все было по талонам. Очень трудно было жить. Помню мы должны были фотографироваться, и бабушка искала, какие же мне чулки надеть для фото. И вот нашла чулки, и на одном на коленке была большая дыра. Она еще шлепнула меня за то, что я порвала чулки, потому что на коленках ползала. Потом сделала заплату. И с этой заплатой я вышла фотографироваться. Мне потом внук, когда делал это фото сказал: «Бабушка, хочешь я тебе целый чулок сделаю, я говорю не надо – это медаль того времени». Знак того, что действительно, тогда было очень трудно и плохо.

–Когда мне исполнилось 6 лет, мама стала работать в Усть-Ишиме учительницей в первом классе. И я уже в 5 лет умела читать, писать. Я очень любила учиться, мечтала пойти учиться в школу! И вот однажды, мама пригласила нас с сестрой на урок пения. А мы звонкоголосые были, я не даром 40 лет ходила в хор. Сейчас я уже не могу петь, у меня голос не тот. И говорит, вы в школу приходите, на последний урок. Будете сидеть и петь с нами вместе. Мы пришли, и весь урок что-то смеялись с сестрой. А мама на нас рассердилась, сказала больше не пущу на уроки. Сестра моя, Эля, сразу отступила. А я такая настырная очень была, мне очень хотелось в школу почему-то, и продолжала проситься на уроки. После того случая, прошло уже полгода. Мне 6 лет. А тогда в школу в 8 лет брали только. И мама тогда все-таки привела меня в школу. Неделю с ее классом была, мама проверяла, что я умею, а что нет. Потом я экзамен сдала, и она меня перевела в другой класс. Так я пошла в школу, и теперь все мои подружки старше меня на два года. 

– Потом мама стала все менять. То, что я в стихотворении рассказываю... 

Соседка, словно бы от боли,
В соленых горестных слезах
Просила хоть щепотку соли
С грудным ребенком на руках.

 ... действительно это все было на самом деле. Она пришла ребенка держала на руках, и плакала очень сильно. Ей пришла похоронка с фронта, что у нее муж погиб, а она плакала и говорила: ничего в магазинах нет, у нас даже соли нет, я даже не знаю, как дальше жить! И ребенок у нее на руках тоже плакал. А она у косяка стояла у дверей. И сама плакала, слезы у нее бежали, а она их облизывала языком. Я по своей глупости, потому что маленькая была, я смотрю на нее и думаю, ей зачем соль, у ней слезы соленые. Вот так вот....

– Помню, когда брали на фронт молодых парней, и их обучали в военкомате. Их учили строевому шагу, они шли такие чубатые все, загорелые, крепкие мальчики. И пели, их просили, чтобы они пели в строю.

Ты стояла в белом платье, и платком махала…

– Я очень долго не знала, что это за песня , никогда больше не слышала, а оказалось, что эта песня называется «Якорь поднят». Она морская, но под нее хорошо шагалось мальчикам.

– Однажды, когда я пришла из школы. Я делала себе обед. Это было зимой. У нас зимой ставили железную печку, а трубу ее вставляли в обычную печку, там специальная дырка была. Обед был такой! Я эту печку растопила, взяла сырую картошку, тоже ее мало было этой картошки. Нечищеную, не мытую. Нарезала пластинками, облепила всю печку, и потом переворачивала, когда она немножко подгорала. Она, конечно, была только подгорелая, а внутри – совершенно сырая. И я ела, это был мой обед. Печка была ржавая, но мы ели не думали ничего. Потом уже, я вспомнила, что она ржавая, и труба была ржавая тоже, потому что на лето убирали куда-то в чулан эту печку, чтобы она не мешалась, только зимой ей пользовались. А летом, на шестке ставили два кирпичика, и между двумя кирпичиками щепки, которые мы собирали по всему поселку всей семьей в рогожный куль. И потом варили на этих кирпичиках.

А какие истории ваши бабушки и дедушки рассказывали вам? Пишите в комментариях под новостью!